Административная Преюдиция В Уголовном Праве Это

Административная преюдиция в уголовном праве современной России

На сегодняшний день среди составов преступлений, включенных в УК РФ существуют составы, сформированные на основе административной преюдиции. Однако в научных и практических кругах не утихают дискуссии о необходимости, целесообразности и правомерности включения указанного института в систему уголовного права современной России.

Распространена в профессиональных юридических кругах позиция А. З. Рыбака, согласно которой «никому не представляется равнозначно подходить к разбою и краже по одному полену всей поленницы, однако личности преступников таковы, что если они похитили в первый раз полено, то затем, ощущая безнаказанность или «мягкость» наказания, они захотят похитить вязанку дров, а затем и всю поленницу, так «из кошки появится саблезубый тигр [7]».

Административная преюдиция в уголовном законодательстве: понятие и виды Текст научной статьи по специальности; Право

На сегодняшний день в Особенной части УК РФ содержатся 11 статей с административной преюдицией. Это ст. 116.1 УК РФ «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию»; ст. 151.1 УК РФ «Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции»; ст. 154 УК РФ «Незаконное усыновление (удочерение)»; ст. 157 УК РФ «Неуплата средств на содержание детей и нетрудоспособных родителей»; ст. 158.1 «Мелкое хищение, совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию»; ст. 180 УК РФ «Незаконное использование средств индивидуализации товаров (работ, услуг)»; ст. 212.1 УК РФ «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования»; ст. 215.4 УК РФ «Незаконное проникновение на охраняемый объект»; ст. 264.1 УК РФ «Нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию»; ст. 284.1 УК РФ «Осуществление деятельности на территории Российской Федерации иностранной или международной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории Российской Федерации ее деятельности»; ст. 314.1 УК РФ «Уклонение от административного надзора или неоднократное несоблюдение установленных судом в соответствии с федеральным законом ограничения или ограничений».

Рассматриваются различные точки зрения на понятие административной преюдиции , классифицирует нормы с административной преюдицией в современном уголовном законодательстве России по различным основаниям, предлагает нормативные постановления при криминализации деяний, а также рассматривает проблемы применения норм с административной преюдицией на практике.

Исключение из вышеперечисленных пунктов составляет статья 411 Уголовного кодекса. Ее санкция, так или иначе, предусматривает лишь единственную разновидность наказания, а именно лишение свободы. Более того, абсолютно все виды последствий наделены определенным диапазоном непосредственно между их нижними и верхними границами.

Единственным и основным источником рассматриваемой категории служит уголовный закон. Он же подразумевает исчерпывающий список действий, признаваемых преступлениями. Таким образом, уголовный закон способен возлагать на граждан в пределах правоотношений регулятивного характера четко выявленный круг обязанностей. Исполнение последних, так или иначе, подкрепляется посредством возможности использования государственного принуждения. Необходимо дополнить, что при совершении преступления начинает работать механизм отношения уголовно-правовой направленности, главным итогом чего служит осуществление санкции.

Административная преюдиция: понятие и проблемы правоприменения

Такая конструкция применена на сегодняшний день в рамках нескольких уголовных составов, в частности, при повторном нанесении побоев (ст.116.1 УК РФ), неоднократной розничной продаже алкоголя несовершеннолетним (ст.151.1 УК РФ), длительной неуплате алиментов (ст.157 УК РФ), нарушении правил дорожного движения лицом, ранее подвергнутым административному наказанию за аналогичное деяние (ст.264.1 УК РФ) и др.

Примечательно, что до вступления в силу Федерального закона от 27.12.2018 года № 509-ФЗ «О внесении изменений в статьи 31 и 35 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» указанная категория дел рассматривалась мировыми судьями, однако, начиная с 8 января 2019 года, она находится в юрисдикции районных (городских) судов.

Административная преюдиция в уголовном праве: казус Ильдара Дадина (журнал; Закон, N 2, февраль 2017 г

Таким образом, насмерть стоя на возможности и целесообразности административной преюдиции в уголовном праве, демонстрируя тем самым свою несамостоятельность при защите конституционных положений, КС РФ создает новое видение правил конструирования уголовно-правовых конструкций. И. Дадина освободили. Спасибо и на этом.

В обсуждаемом Постановлении КС РФ прекрасно, кажется, сам того не осознавая, продемонстрировал чужеродность административной преюдиции как условия уголовной ответственности. Чего только стоит объяснение Судом общественной опасности деяния, признаваемого преступным при условии привлечения лица ранее к административной ответственности. Объяснение противоречивое, а потому абсолютно невнятное и неубедительное. С одной стороны, КС РФ, конечно, не мог не констатировать необходимость общественной опасности деяния, ложащегося в основу преступления. А с другой стороны, он не мог не отметить, что это деяние по своей сути точно такое же, как и три предыдущих, — т.е. административное правонарушение, которое, как известно, если и обладает вредоносностью (общественной опасностью), то недостаточной для признания его преступным. Далее: понимая, что за первые — административные — деяния лицо уже понесло наказание (административное взыскание), и вынужденно изобретая новое толкование принципа non bis in idem, т.е. доказывая (и вновь не слишком убедительно), что этот принцип для каждой отрасли свой и в межотраслевом пространстве не действует (!), КС РФ приходит к парадоксальному выводу о необходимости наполнения признака общественной опасности деяния, аналогичного деликтам, чем-то другим, кроме связи с прежними административными правонарушениями. И тут получается совсем плохо: фактически КС РФ приходится придумывать новые признаки, которые бы свидетельствовали об общественной опасности такого деяния, и таким признаком становится «возможность наступления или реальной угрозы наступления вреда конституционно охраняемым ценностям в результате нарушения установленного порядка организации или проведения публичного мероприятия» (п. 4 Постановления). Однако в уголовно-правовой норме ст. 212.1 УК, как и в других ей подобных, ничего даже близкого не содержится.

В соответствии с данными изменениями сохранена уголовная ответственность за нанесение побоев близким лицам, а также побоев из хулиганских побуждений по мотивам ненависти или вражды (ст. 116). С другой стороны, если побои или иные насильственные действия не имели последствий, указанных в ст. 115, а также признаков преступления, предусмотренного ст.116 УК РФ, лицо понесет уголовную ответственность по ст.116.1 УК РФ в случае, если ранее привлекалось к административной по ст. 6.1.1. КоАП РФ. Неуплата алиментов также признается административным правонарушением (ст. 5.35.1 КоАП РФ), только неоднократное совершение которого может повлечь уголовную ответственность (ст.157 УК РФ). Лицо считается подвергнутым административному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о его назначении до истечения одного года со дня окончания исполнения постановления (ст. 4.6 КоАП РФ).

Введение так называемой «административной преюдиции» обсуждалось с 2009 года, когда президент РФ Дмитрий Медведев в послании Федеральному Собранию предложил искать пути к совершенствованию уголовного закона, привлекая к ответственности за преступления небольшой и средней тяжести только в случае неоднократного совершения лицом административного правонарушения со схожим составом. С 15 июля 2016 года вступили в силу новые редакции статей 116, 157, 158 УК РФ также добавлены ст.ст. 116.1 и 158.1. Соответствующие изменения были внесены в КоАП РФ и УПК РФ [1].

Объективная сторона не изменяется при совершении первого и второго административного правонарушений, суть противоправных действий аналогична. На это указывает и уголовный закон, устанавливая уголовную ответственность за совершение аналогичного деяния в период, когда лицо считается подвергнутым административному наказанию. То есть качественное различие при совершении административных правонарушений в действиях виновного лица отсутствует.

Нельзя не отметить, что особенностью второго объекта посягательства является наличие посягательства на первый объект, поэтому данные объекты тесно взаимосвязаны и обуславливают при соблюдении срока и наличия административного наказания существование состава преступления.

Что такое преюдиция и как это используется в уголовном судопроизводстве

1. Приговоры по делам, которые рассматривались в упрощенном порядке, не учитываются при рассмотрении других дел, даже если действующие лица не изменились. То есть остались те же подозреваемые, обвиняемые, пострадавшие, свидетели.
2. Если обвиняемый не принимал участие в судебном заседании нельзя однозначно утверждать о его вине только на основании судебных актов.

Понятие преюдиции и ее использование в уголовном судопроизводстве регулируется статьей 90 УПК РФ. Согласно ей: информация, которая была установлена и признана законной решением суда, признается истинной без дополнительной проверки прокурорами, судьями других судебных инстанций и следователями. Из этого правила есть два исключения:

Если в систему административной преюдиции входят два элемента – состояние административной наказанности лица и совершение им противоправного деяния, то как обеспечивается связь между данными элементами? С нашей точки зрения, подобная связь реализуется через существующие процессуальные механизмы. Дело в том, что в ситуации с административной преюдицией, последнее из совершенных противоправных деяний может рассматриваться как уголовно-наказуемое только в том случае, если предшествующее применение к виновному мер административного воздействия было законным и обоснованным. В этой связи представляется интересной позиция Верховного Суда Республики Беларусь, высказанная им в п. 3 Постановления Пленума от 24 июня 1999 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за нарушение административного надзора» [32] . Судебный орган подчеркнул, что неправильная квалификация действий подсудимых связана, главным образом с тем, что суды не всегда с должной тщательностью проверяли законность и обоснованность установления самого надзора, что влекло за собой ошибочное применение ч. 1 ст. 194.3 УКБеларуси. Принимая во внимание эти упущения, допускаемые судами в своей деятельности, Пленум рекомендовал судам при рассмотрении уголовных дел о нарушении правил административного надзора проверять законность его установления и продления. При невозможности устранения сомнений в законности установления или продления административного надзора дело об административном правонарушении направляется на дополнительную проверку, а уголовное дело – на дополнительное расследование. Аналогично к решению вопроса Пленума Верховного Суда РФ в постановлении от 24 мая 2016 г. № 21 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьей 314.1 Уголовного кодекса Российской Федерации». Так, в п. 9 постановления отмечается, что «обстоятельства, послужившие основанием для установления административного надзора, а также для привлечения лица к административной ответственности по части 1 и части 3 статьи 19.24 КоАП РФ, иной статье главы 6, 19 или 20 КоАП РФ, не предопределяют выводы суда о виновности подсудимого в совершении преступления, предусмотренного статьей 314.1 УК РФ, которая устанавливается на основе всей совокупности доказательств, проверенных и оцененных посредством уголовно-процессуальных процедур. Если указанные обстоятельства препятствуют постановлению приговора, суд возвращает уголовное дело прокурору» [33] . Подобный подход российской высшей судебной инстанции основано на толковании ст. 90 УПК РФ «Преюдиция», согласно которой обстоятельства, установленные судом в том числе в административном процессе, при рассмотрении уголовных дел признаются без дополнительной проверки. Однако согласно ст. 90 УПК РФ преюдициальной силой обладают лишь судебные решения, тогда как вынесенные в административном порядке решения органов и должностных лиц исполнительной власти (например, сотрудников ГИБДД, ФАС и т.д.) о наложении административных взысканий преюдициального эффекта не несут. И, по-видимому, по уголовным делам о преступлениях, составы которых предусматривают административную преюдицию, необходимо проверять законность вынесения тех постановлений о наложении административных наказаний, которые были вынесены органами и должностными лицами исполнительной власти. В частности, суду, рассматривающему уголовное дело, необходимо проверить то, насколько правильно были применены нормы материального и процессуального права при привлечении лица к административной ответственности. Кроме того, думается, что суд в таких случаях должен проверить, было ли лицо при назначении ему административного наказания предупреждено о возможности привлечения его к уголовной ответственности при повторении противоправного поведения. В случае отсутствия официального предупреждения имеются основания для привлечения лица к административной, а не к уголовной ответственности. При обнаружении существенных нарушений законности необходимо возвращать уголовное дело прокурору в связи с тем, что в деянии лица, имеются признаки состава административного правонарушения, а не преступления [34] .

Солидаризируясь с такой постановкой вопроса, хотелось бы только дополнить, что рассматриваемые правоотношения возникают на основе конкретных уголовно-правовых норм. Другими словами, регулятивное уголовное правоотношение имеет индивидуальный характер — оно возникает между лицом, являющимся субъектом определенного преступления, с одной стороны, и государством — с другой.

В соответствии с данными изменениями сохранена уголовная ответственность за нанесение побоев близким лицам, а также побоев из хулиганских побуждений по мотивам ненависти или вражды (ст. 116). С другой стороны, если побои или иные насильственные действия не имели последствий, указанных в ст. 115, а также признаков преступления, предусмотренного ст.116 УК РФ, лицо понесет уголовную ответственность по ст.116.1 УК РФ в случае, если ранее привлекалось к административной по ст. 6.1.1. КоАП РФ. Неуплата алиментов также признается административным правонарушением (ст. 5.35.1 КоАП РФ), только неоднократное совершение которого может повлечь уголовную ответственность (ст.157 УК РФ). Лицо считается подвергнутым административному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о его назначении до истечения одного года со дня окончания исполнения постановления (ст. 4.6 КоАП РФ).

Введение так называемой «административной преюдиции» обсуждалось с 2009 года, когда президент РФ Дмитрий Медведев в послании Федеральному Собранию предложил искать пути к совершенствованию уголовного закона, привлекая к ответственности за преступления небольшой и средней тяжести только в случае неоднократного совершения лицом административного правонарушения со схожим составом. С 15 июля 2016 года вступили в силу новые редакции статей 116, 157, 158 УК РФ также добавлены ст.ст. 116.1 и 158.1. Соответствующие изменения были внесены в КоАП РФ и УПК РФ [1].

Административная преюдиция в уголовном праве: казус Ильдара Дадина (журнал; Закон, N 2, февраль 2017 г

— В Постановлении по делу И. Дадина есть все, что требуется: КС напомнил и о принципе индивидуализации ответственности, и о принципе вины (субъективное вменение), и о невозможности механического применения уголовного закона, и о необходимости оценки в каждом конкретном случае реальной общественной опасности деяния (прежде всего с точки зрения ст. 14 УК РФ), и о многом другом.

Дрейф от признаков деяния к свойствам личности весьма тревожен: по существу, законодателю дан зеленый свет на произвольное выдергивание из более чем тысячи административных правонарушений любого состава и перевода его в преступление только в связи с повторностью.

О понятии административной преюдиции в уголовном праве России и стран СНГ

В данной статье автором рассматриваются ситуации, при которых закон связывает наступление определенных уголовно-правовых последствий с предшествующим применением к лицу мер административного взыскания. В теории уголовного права эти ситуации получили наименование «административная преюдиция». На основе сложившихся в доктрине точек зрения ученых, а также результатов интервью правоприменителей, автор предлагает оригинальную дефиницию административной преюдиции. Кроме того, автором высказываются соображения насчет правовой природы административной преюдиции и основных черт, ее характеризующих. Методологической основу исследования составили как общенаучные (методы индукции и дедукции, формализации, обобщения, идеализации, деятельностный, методы анализа и синтеза, интервьюирование и др.), так и частно-научные методы исследования (сравнительно-правовой, формально-юридический, социолого-юридический и др.). Основные выводы научной статьи проявляются в том, что автором было предложено оригинальное определение понятия административной преюдиции. Кроме того, автор пришел к заключению, что административная преюдиция суть разновидность фактического состава, образованного из во-первых, состояния административной наказанности лица и во-вторых, из совершенного данным лицом уголовно-наказуемого деяния.
Ключевые слова: административная преюдиция, преступление, проступок, административное правонарушение, административное взыскание, фактический состав, юридический факт, правооотношение, административная наказанность, наказание

Второе обстоятельство, вызывающее в научном сообществе СНГ разноголосицу мнений по вопросу определения понятия административной преюдиции, связано с правоприменительной практикой. Так, несмотря на то, что на законодательном уровне в большинстве стран СНГ термин «административная преюдиция» отсутствует, правоприменительная практика многих названных стран оперирует рассматриваемым термином, однако, зачастую, вкладывая, в него совершенно разный смысл. Выражаясь другим языком, должностные лица из упомянутых государств в официальных документах нередко используют понятие административной преюдиции, но вместе с тем, исходя из своих правовых установок, наполняют его неодинаковым юридическим содержанием. Подтверждением тому могут служить хотя бы результаты проведенного в процессе настоящего исследования выборочного интервьюирования 244 сотрудников правоохранительных и судебных органов из трех регионов Российской Федерации (40 мировых судей, 58 сотрудников прокуратуры России, 43 следователей МВД России, 78 дознавателей органов дознания МВД России), а также 25 сотрудников правоохранительных и судебных органов из некоторых иных стран СНГ (14 районных судей судов Кыргызской Республики и Республики Узбекистан, 11 следователей Следственного комитета Республики Беларусь). Так, в рамках интервью перечисленным должностным лицам были заданы два альтернативных вопроса: «Можете ли Вы описать правовую ситуацию, когда имеет место административная преюдиция в уголовном праве?» и «Можете ли Вы назвать один состав преступления с административной преюдицией из предусмотренных уголовным законом Вашего государства?». В результате полученных ответов на данные вопросы мы пришли к выводу, что правильно ответило 53,8 % от общего количества респондентов (131 человек), тогда как 46,2 % (113 человека) [1] либо затруднились ответить, либо предложили неправильный ответ. Продолжая интервью, мы попросили тех респондентов, кто верно ответил на предшествующие вопросы, охарактеризовать юридическую природу административной преюдиции посредством указания на то правовое явление, которое, по их мнению, по своим качествам наиболее близко рассматриваемой преюдиции. В этом случае ответы респондентов распределись следующим образом. Практически четверть от количества опрошенных (24,6 % или 35 человек) полагают, что близким для административной преюдиции является рецидив преступлений. На взгляд данной группы респондентов, административная преюдиция — это особая форма совершения деяния лицом, ранее подвергнутым мерам административного воздействия. По мнению 16,8 % опрошенных (22 человека), близко к административной преюдиции находится судимость. Другими словами, с точки зрения этих респондентов анализируемая преюдиция тождественна тому правовому явлению, которое в науке обычно называют «состоянием административной наказанности» [6, с. 128] , т.е. специфическому правовому статусу лица, возникающему в связи с применением к нему административного наказания [7, с. 317-318] . Несколько у́же на обозначенный вопрос смотрят 13,7 % (18 человек). С их точки зрения, административная преюдиция суть временно́й промежуток, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию. Иную позицию заняли 18,3 % (24 человека) опрошенных. Они считают, что административную преюдицию разумно рассматривать как особое свойство уголовно-правовой нормы. И, наконец, оставшиеся 12,4 % респондентов (14 человек) для описания административной преюдиции использовали слово «порядок» привлечения к уголовной ответственности.

Административная Преюдиция В Уголовном Праве Это

Однако ограничение одного из фундаментальных принципов цивилистического процесса должно происходить с особой осторожностью. Именно поэтому преюдициальными могут являться только факты, которые стороны выносили на обсуждение суда и которые тот проверил. Факты, не пропущенные через фильтр суда, не являются преюдициальными и подлежат доказыванию на общих основаниях.

Конституционный суд разъяснял, что ограничение действия преюдиции только фактическими обстоятельствами объясняется необходимостью соблюдения баланса между такими конституционно защищаемыми ценностями, как общеобязательность и непротиворечивость судебных решений, с одной стороны, и независимость суда и состязательность судопроизводства — с другой (определение КС РФ от 06.11.2014 № 2528-О).

Не меньшее количество вопросов возникает и в части определения того, возможно ли приготовление ко второму административному правонарушению и будет ли содеянное в целом считаться преступлением? Возможно ли соучастие в преступлении и рецидив преступлений в анализируемом случае, поскольку традиционное понимание этих институтов порождает определенные трудности при применении норм с административной преюдицией. Возникают отдельные вопросы при применении данного института и в иных случаях. Например, что считать смягчающими и отягчающими уголовное наказание обстоятельствами? Наличие ли таковых в первом административном правонарушении, во втором (и последующих) или возможное «суммирование» всех обстоятельств, как смягчающих, так и отягчающих. Возникают отдельные проблемы и при применении иных институтов уголовного права.

Также выступающий на стороне заявителя адвокат Сергей Голубок привел в пример постановление ЕСПЧ, в котором подчеркивалось, что свобода участия в мирном собрании имеет такое важное значение, что лицо не может быть подвергнуто санкции, даже из числа наиболее мягких, за участие в демонстрации, которая не была запрещена, если это лицо не совершило каких-либо порицаемых действий в этой связи. «То есть за сам факт участия в демонстрации», – пояснил адвокат и добавил, что «несогласованное мероприятие» не означает «запрещенное публичное мероприятие» с точки зрения нормативного урегулирования этого вопроса. По его мнению, привлечение граждан к ответственности, особенно уголовной, за реализацию конституционного права на свободу мирных собраний если и возможно, то только тогда, когда граждане ведут себя деструктивно, агрессивно и нарушают общественную безопасность. В данном деле, считает Сергей Голубок, статья устанавливает уголовную ответственность только лишь за несоблюдение установленного порядка согласования публичных мероприятий, который сам по себе направлен на то, чтобы реализовывать конституционные права граждан.